Проект «Изоляция» - Страница 2

Спустя час двадцать минут майор, предъявив на КПП пропуск, выданный вербовщиком проекта, был сопровождён одним из часовых к самолёту, у которого уже стояло два десятка людей. Некоторые курили, другие просто сидели на чемоданах. Курильщики быстрее всех нашли общий язык. Уже шли активные дискуссии на тему проекта и экстренного вызова.

Мечислав поставил сумку на землю, и, закурив, прислушался к разговору. Его заметили, кивнули и вернулись к прерванному диалогу, суть которого состояла в том: учения это или всё по-настоящему. С каждого была взята подписка о неразглашении, и вот теперь, очутившись среди своих, они могли спокойно разговаривать на давно мучившую тему.

– Не похоже на учения, да и что за учения такие? – апеллировал молодой парень, которому, наверное, едва исполнилось двадцать. – Как быстро мы сможем до авиабазы добраться? Нет, это всё взаправду.

Мечислав припомнил, что на днях где-то видел его. Вот только где?

Он присмотрелся повнимательнее. Точно: длинные, до плеч, растрёпанные волосы, очки, слегка оттопыренные уши, старые джинсы, кроссовки, чёрная майка с огромным белым черепом на спине. Сейчас, правда, видок у парня довольно потасканный, видимо, из-за ночной побудки, а два дня назад волосы были забраны в хвост, и чёрный костюм сидел на нём хорошо. Да, на вручение Государственной премии по медицине, которую он получил четыре дня назад из рук Президента в Георгиевском зале Кремля, альтернативщику пришлось приодеться: положение обязывает. Но теперь Мечислав видел его настоящим.

Его оппонентом выступал крепкий мужик в камуфляже: лет тридцати, широк в плечах, рост под два метра, за версту видно военную выправку, простое открытое крестьянское лицо – про таких говорят «на них держится страна и армия». В одном Мечислав был уверен: мужика он прежде никогда не встречал.

– А я говорю, ученья это! Помню, нас однажды тоже вот так среди ночи подняли и на аэродром пригнали, потом погрузили в самолёт, выдали парашют и сбросили над тайгой, а ученья заключались в координации нас, глубинных разведчиков, и лётчиков: за сколько они смогут без предварительной подготовки доставить нас на место.

В принципе, майор был согласен и с тем, и с другим. Военный прав в том, что могут быть и учения. Но вот то, что проект был научным, наводило на определённые размышления. А РАН вряд ли станет поднимать такой кипеж ради того, чтобы проверить, за сколько времени их перебросят на объект икс. Это же сколько горючки самолёт сожрёт, везя их туда и обратно! И ведь не все участники проекта живут в Москве, значит, нужно проводить одновременную доставку народа со всей России, а это накладно даже для подобного закрытого проекта.

Сзади раздался звук двигателей, к трапу подъехал микроавтобус на двадцать мест и два джипа сопровождения.

Молот обернулся: народу у трапа ИЛ-76 прибавилось, на глазок уже около сотни. И это без тех, кто приехал на микроавтобусе.

– А я тебя помню, – раздался за спиной знакомый голос, – ты Молотов, по кличке Молот.

Мечислав обернулся. Напротив него стоял незнакомый мужик лет сорока пяти. Виски уже посеребрила седина, но спина прямая, глаза молодые. Майор пытался вспомнить, где мог видеть этого человека, но на ум так ничего и не пришло.

– Мы знакомы? – поинтересовался Мечислав.

– Тбилиси, три года назад, – произнёс собеседник.

И тут майор вспомнил. Именно из-за этой истории его попёрли из «Альфы». Захват посольства в Тбилиси. Тогда он наплевал на приказ и продолжил штурм, тем самым спас четыре десятка человек, среди которых был мужик, стоящий напротив.

Да, жарко там было: революция не разбирается, кто прав, кто виноват. Народные волнения выросли в беспорядки, которые захлестнули грузинскую столицу, и кому-то из экстремистов пришло в голову с помощью захвата посольства говорить с Россией на языке силы. Не вышло, прошли те годы, когда слабая Россия утиралась от плевка в лицо.

На этот раз она ответила незамедлительно. В Абхазию была переброшена группа «Альфа», а две дивизии, взяв в кольцо грузинскую столицу, начали наводить порядок в сошедшем с ума городе.

Военные сильно не разбирались: революционеры, правительственные войска, мирное население – все, кто пытался оказать сопротивление, уничтожались на месте.

Вот в этом аду и пришлось действовать группе майора. Войска топтались на окраинах, помня Грозный девяносто пятого, не торопясь, сжимали кольцо, загоняя сопротивляющихся в центр города. И пока шли, у Мечислава Молотова враг был и спереди, и сзади.

Когда прозвучали первые выстрелы, и штурмовые группы пошли на штурм, из Москвы пришёл приказ прекратить операцию.

Майор понял: их снова предали. Предали военных, альфовцев и заложников в посольстве. И тогда он пошёл дальше. Плевать на чиновников в Кремле, честь дороже. Посольство было взято за восемнадцать минут. Погибло пятеро заложников и два спецназовца. Экстремисты уничтожены полностью. Но, несмотря ни на что, его попёрли со службы, лишили пенсии и наград. Самый главный враг России всегда сидит в одном месте, и это место, как в известном фильме, изменить нельзя. Враг любого военного, врача, учителя, учёного и просто обычного человека сидит в Кремле, и зовётся он бюрократ.

– Спасибо вам, – произнёс стоящий напротив него. – Благодаря вам я смог вернуться домой. Меня зовут Аркадием Трофимовым, я генетик. Будем дружить? – и он протянул руку.

Молот на мгновение опешил: вот так просто «будем дружить». И ему это понравилось. Взгляд у Аркадия прямой, открытый, не сломленный, как у многих людей, которых он встречал, а сильный, целеустремлённый, волевой. И стоит он прямо, не горбясь, широко разведя плечи. И вообще его фигура больше подходит военному, а не учёному: под простой рубашкой угадывается хорошо развитая мускулатура.